Щиров Сергей Сергеевич (1916—1956) — командир 267-го истребительного авиаполка (с июня 1944 г.), командир 518-го истребительного авиаполка (с марта 1945 г.), подполковник, Герой Советского Союза (1942).
Аудио «Щиров Сергей Сергеевич»: статья Анатолия Попова в Книге памяти Республики Коми
Родился 6 февраля 1916 г. в с. Акимовка (ныне посёлок Акимовского района Запорожской области Украины) в семье крестьянина. С 1927 г. проживал в г. Севастополе. Окончил школу фабрично-заводского ученичества. Одновременно окончил Севастопольскую планерную школу и Мелитопольский аэроклуб. В 1932—1935 гг. проходил службу в Рабоче-крестьянской Красной Армии. В 1940 г. Щиров окончил Качинскую военную авиационную школу лётчиков.
С первого дня Великой Отечественной войны Щиров участвовал в боевых действиях. Принимал участие в сражениях на Юго-Западном, Калининском, Северо-Кавказском фронтах. К ноябрю 1942 г. капитан С.С. Щиров был инструктором по технике пилотирования 87-го истребительного авиаполка 236-й истребительной авиадивизии Западного фронта. К тому времени он совершил 258 боевых вылетов, принял участие в 38 воздушных боях, сбив 14 самолётов противника лично и ещё 3 — в группе.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 13 декабря 1942 г. за «образцовое выполнение боевых заданий командования и проявленные мужество и героизм в боях с немецкими захватчиками» капитан Сергей Щиров был удостоен высокого звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 587).
Щиров, служивший в то время командиром авиаполка, был выбран для выполнения сверхсекретной задачи по вывозу друга Сталина, будущего лидера Югославии, маршала Тито из контролируемой в тот момент фашистами части страны. Щиров совершил посадку на Динарском нагорье, где взял на борт лидера югославских партизан и доставил его на союзническую авиабазу в городе Бари в Италии, на адриатическом побережье. За выполнение этого задания он получил досрочно воинское звание и был представлен ко второй звезде Героя Советского Союза, но по бюрократическим причинам награждён не был.
Всего за время войны Щиров совершил 348 боевых вылетов, принял участие в 70 воздушных боях, сбив 18 самолётов противника лично и ещё 4 — в группе. С июня 1944 г. командовал 267-м истребительным авиационным полком, а с марта 1945 г. назначен командиром 518-го истребительного авиаполка.
После окончания войны продолжил службу в рядах ВВС, командовал 518-м истребительным авиаполком, с 1947 г. служил в Управлении ВВС, с 1949 г. – начальник Ташкентского аэроклуба ОСОАВИАХИМа.
9 апреля 1949 г. подполковник Щиров С.С. арестован и обвинён в совершении преступления, предусмотренного статьёй 19-58 (пункт “а” часть 2) Уголовного кодекса Армянской ССР, а 12 ноября 1949 г. постановлением Особого совещания при Министерстве государственной безопасности (МГБ) СССР осуждён сроком на 25 лет.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 декабря 1950 г. Щиров Сергей Сергеевич лишён звания Героя Советского Союза и всех государственных наград.
Отбывал наказание в особых лагерях в Коми АССР — № 6 под Воркутой («Речлаг»), а затем № 1 под Интой («Минеральный»).
Находясь в местах лишения свободы, 14 сентября 1951 г. вторично осужден военным трибуналом войск МГБ Коми АССР по статье 19-58-2 и 58-11 Уголовного кодекса РСФСР ещё на 25 лет лишения свободы.
Определениями Военной коллегии от 17 февраля 1954 г. наказания по первому и второму делу снижены до 5-и лет, исключено поражение в правах, и С.С. Щиров освобождён от дальнейшего отбывания наказания согласно Указа Президиума Верховного Совета СССР от 27 марта 1953 года “Об амнистии” со снятием судимости. Фактически освобождён 5 марта 1954 г. из Минерального исправительно-трудового лагеря Коми АССР.
Однако жизнь Героя была сломана: жена, из-за которой он оказался в лагерях, вышла замуж за другого человека и отказалась от бывшего мужа, звание Героя и награды ему возвращены не были.
Работал фотографом на рынке в родном селе. Добивался своей реабилитации и наказания истинных виновных, так как следствие по его делу велось под руководством В.С. Абакумова и В.И. Комарова, осужденных по делу Берии и уже расстрелянных к тому времени как врагов народа.
Но поскольку Щиров не шёл на компромиссы и требовал наказания всех причастных к его злоключениям (включая тюремных чинов в местах отбытия заключения), вместо реабилитации у него по приказу властей диагностировали «спорадический психоз», в связи с которым он был принудительно помещён в психиатрические учреждения закрытого типа в Одессе и Казани, где он содержался до своей смерти 7 апреля 1956 г.
Однополчане Щирова по фронтовым частям после его гибели долго добивались его полной реабилитации и восстановления доброго имени своего сослуживца. Наконец, 30 сентября 1988 г. Щиров по первому делу был посмертно реабилитирован решением Пленума Верховного Суда СССР «за отсутствием состава преступления». Указом Президиума Верховного Совета СССР от 14 апреля 1989 г. восстановлен в звании Героя Советского Союза.
Награды С.С. Щирова:
- медаль «Золотая Звезда» № 587 Героя Советского Союза (13.12.1942);
- два Ордена Ленина № 9596, № 9598 (23.09.1942, 13.12.1942);
- орден Красного Знамени № 40379 (04.11.1942);
- орден Кутузова 3-й степени № 6986 (22.04.1945);
- орден Александра Невского № 3554 (30.09.1943);
- орден Отечественной войны 1-й степени № 81445 (20.09.1944);
- орден Красной Звезды № 22052 (29.12.1941);
- орден Партизанской Звезды в золоте № 1197 (Югославия) (21.06.1945);
- медали, в том числе: «За боевые заслуги» (1947); «За оборону Кавказа»; «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»; «За освобождение Белграда»; «30 лет Советской Армии и Флота».
Имя С.С. Щирова увековечено на Аллее Героев в г. Мелитополе. На родине героя – в пос. Акимовка Запорожской области Украины и в г. Сочи есть улицы Щирова. В г. Сочи установлен бюст С.С. Щирову. На здании аэроклуба, где ранее располагалась Мелитопольская авиационная школа, в которой обучался Щиров, 17 августа 2013 г. открыта мемориальная доска. Постоянная экспозиция, посвящённая С.С. Щирову, развёрнута в Запорожском областном краеведческом музее. В экспозиции представлены награды Героя, дневник Щирова, его личные вещи.
Упоминать о Щирове в мемуарах долго никто не решался. Щиров упоминается в воспоминаниях сценариста В.С. Фрида («58 с половиной или записки лагерного придурка»), который также отбывал наказание в Минеральном исправительно-трудовом лагере Коми АССР. Рассказал о нем в своей книге «Вижу противника», вышедшей в 1981 г., и его боевой соратник Николай Исаенко. И только с конца 80-х годов начали появляться статьи и книги, рассказывающие о подвигах «забытого» Героя.
Видео «Городская акция г. Сочи «Улицы героев войны»
https://www.facebook.com/uonsochi2014/videos/587380134964791/
Видеосюжет «Герои Земли Запорожской №18 Летчик Щиров»
https://www.facebook.com/watch/?v=1044501195611320
Видео «Что делала супруга героя СССР в списке любовниц Берии и куда он дел ее мужа»
О забытом Герое-летчике Сергее Щирове
и его неимоверно трагической судьбе
Имя уроженца запорожского села Акимовка (ныне поселок городского типа, райцентр) Сергея Щирова можно поставить рядом с именами прославленных воздушных асов Покрышкина и Кожедуба. Не случайно ведь в войну вышла агитационная книга с красноречивым названием: «Бить врага по-Щировски».
К началу зимы 42-го инструктор по технике пилотирования 87-го истребительного полка (236-й истребительной дивизии Юго-Западного фронта) капитан Сергей Щиров совершил 258 боевых вылетов, сбил лично 14 и в группе три самолета противника. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 13 декабря 1942 года, на пять месяцев раньше, чем будущему маршалу авиации, трижды Герою Советского Союза Александру Покрышкину, ему было присвоено звание Героя Советского Союза.
В родную Акимовку во время войны летчик-истребитель Щиров заглянул лишь однажды осенью 43-го, когда его полк громил и над Мелитополем, и над Акимовкой коршунов Геринга. По воспоминаниям тети Героя, Эмилии Фоминичны Кандыбкиной (ныне, увы, покойной), в какой-то из дней она заметила, что к дому, резко снижаясь, приближается самолет. Ну и помахала ему красным платочком: привет, мол, тебе, сталинский сокол, от акимовцев огромный. А самолет вдруг взял да и приземлился прямо в огороде Эмилии Фоминичны. Нетрудно догадаться, кто свалился к перепуганной женщине: ну, конечно, ее племянник, Герой войны!
Так у Сергея судьба сложилась, что, рано оставшись без отца и не ужившись с отчимом – джанкойским (это Крым) железнодорожником, он вернулся домой в Акимовку и поселился у тети – родной сестры матери. Она Сережу и в Мелитопольский аэроклуб впоследствии провожала, и в Качинскую военную авиационную школу летчиков. А вот о том, что племянник уже в первые дни войны сбил два самолета противника, Эмилии Фоминичне, видимо, не было известно: очень уж редкими были весточки с фронта. Не принесла полевая почта и сообщение о том, что через год Сергей Щиров стал самым результативным советским летчиком-истребителем на Кавказе.
На переломном же (в нашу пользу) этапе войны, осенью 44-го, Сергея Сергеевича, уже подполковника, вызывали с фронта в Москву и предложили стать инспектором Военно-Воздушных сил. Летчик-запорожец согласился и принял на генеральскую должность в неполных 29 лет!
В летной биографии молодого инспектора был к тому моменту и такой немаловажный эпизод: по заданию Сталина он в одиночку, в сложных метеоусловиях, совершил перелет на Динарское нагорье в Югославии и вывез из окружения будущего главу югославского государства Иосипа Броз-Тито. За свой беспримерный перелет Сергей Щиров вскоре станет кавалером высшей воинской награды Югославии – Партизанской Звезды 1-й степени. Благодарный Тито не забудет поступок летчика. Спустя время, узнав, что над головой Сергея сгущаются грозовые тучи, югославский лидер предложит ему – через личного пилота, покровительство. Щиров от предложения остаться в стране, которая присвоила ему звание народного героя, вежливо отказался.
Из героев – в изменники Родины
Представляю состояние бойцов пограничного наряда, задержавших на рассвете 7 апреля 1949 года в районе армянской реки Аракс при попытке перехода советско-турецкой границы незнакомца в кожаном реглане, под которым оказалась… парадная форма подполковника авиации со звездой Героя Советского Союза и многочисленными наградами. По протоколу обыска, из 22-х предметов, изъятых у задержанного, 15 составляли ордена и медали. Кроме золотой геройской звезды, в их числе были два ордена Ленина, ордена Красного Знамени, Кутузова 3-й степени, Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды и уже упоминавшаяся югославская Партизанская Звезда.
Не добившись внятных разъяснений, по какой причине Герой Советского Союза подполковник Сергей Щиров, а это был он, оказался вблизи государственной границы («Я это объясню в другом месте», – твердил задержанный пограничникам), его сначала перевели в Ереван, а потом и в Москву.
К сожалению, ничего Герою объяснить не удалось: его никто не слушал. Допросы следователи по одному шаблону: Признаете себя виновным в попытке нелегально перейти границу? Признаю. Все! Для обвинительного заключения сказанного оказалось вполне достаточно. Заключение это уместилось в одном абзаце: Щиров С.С., будучи враждебно настроенным к ВКП (б) и Советской власти, пытался изменить Родине – совершить побег за границу.
Согласно выписке из протокола особого совещания при министре Госбезопасности СССР, за свой поступок ас войны получил 25 лет заключения в особом лагере города Воркуты. А он так ждал суда военного трибунала, так надеялся на него! Ему было, что сказать судьям.
Благодаря стараниям старшего научного сотрудника воркутинского краеведческого музея Татьяны Котик, мне удалось заглянуть (виртуально, естественно) в личное дело заключенного Щирова. В нем сплошные донесения лагерного начальства о нарушениях Героем лагерного режима и дерзостях (впопыхах, видимо, Щирова забыли лишить заслуженного в боях звания и поэтому изменник родины отбывал срок, оставаясь Героем Советского Союза). Некоторые надзиратели приводили и вовсе крамольные высказывания Щирова. Вроде такого: “История повернется в другую сторону, и тогда мы вас будем судить!”
Контрреволюционер
Как свидетельствуют материалы личного дела Сергея Сергеевича, в 1950-м, к своему предыдущему сроку – 25-ти годам лагерей особого режима, он получил еще 25[!] лет, плюс пять лет поражения в правах. С новым сроком героя войны лишат и звания геройского, и всех наград. Что же произошло за неполный год пребывания строптивого запорожца в воркутинских лагерях?
А вот что: вместе с тремя товарищами Щиров в середине 50-го создает в лагере повстанческую антисоветскую организацию «Всероссийский народно-трудовой союз». Своей целью, как зафиксировано в приговоре, союз ставил подготовку заключенных к вооруженному восстанию с последующим свержением существующего в СССР политического строя. Для осуществления задуманного заговорщики выработали специальную программу, составили воззвание к солдатам и офицерам войск МВД и обращение к гражданам России, в которых тоже содержится призыв к вооруженной борьбе против Советской власти. Эти документы распространялись и среди заключенных. Как мне удалось выяснить, восстание заключенных Воркуты (не могу судить, насколько бы оно могло быть масштабным), готовившееся Щировым и его товарищами по лагерю, оперативники предотвратили с помощью стукача, вовремя проинформировавшего их о готовящемся. Стукач этот – фронтовик, как и Щиров, и тоже – старший офицер. Ну, Бог ему судья.
Из Воркуты Щирова этапировали в Интлаг – поближе к Полярному кругу. По воспоминаниям отбывавших с ним срок, зная прямой и неукротимый характер летчика-Героя, лагерное начальство сразу поместило его в карцер. А начальник лагерной тюрьмы настолько возненавидел контрреволюционера, что держал его в наручниках, избивая до потери сознания. И скоро у бедняги начали проявляться психические расстройства
В Инте летчик-бунтарь остается до осени 1953 года пока в лагерь ни приходит постановление об этапировании его в Москву, в Бутырскую тюрьму, в распоряжение главной военной прокуратуры. На допросах в столице Сергей Сергеевич, наконец, расскажет о мотивах своего выхода на советско-турецкую границу и о роли в его судьбе Лаврентия Берии, вознамерившегося, еще осенью 44-го, отбить у Героя-подполковника красавицу жену.
Роковая любовь
Осенью 44-го в жизни Сергея Сергеевича произошло знаменательное событие: он, 28-летний подполковник авиации, получил должность инспектора ВВС. А вот о другом событии, связанным с его личной жизнью, я прошлый раз умышленно умолчал. Речь – о женитьбе Героя на москвичке, восточной красавице, как о ней отзывались знавшие ее люди, Софье В-ской. К характеристике москвички я бы крохотное уточнение добавил: она была ближневосточной красавицей.
Думаю, не ошибусь, предположив, что 7 ноября 1944 года – в день свадьбы, подполковник Щиров пребывал на седьмом (если не выше) небе. У него ведь в жизни все складывалось более чем удачно: и должность генеральская имелась, и почет, и уважение, и жена, в которую Герой, по его воспоминаниям, влюбился с первого взгляда.
Ну, а на десятый день после свадьбы, вернувшись из недолгой командировки в Чкалов (нынешний город Оренбург), Сергей Сергеевич не застал жену дома. Появилась она лишь в два часа ночи. От Софьи пахло алкоголем. Долгое отсутствие она объясняла неохотно и сбивчиво. Сергей, вспылив, схватился за пистолет, но тут же взяв себя в руки, оставил «разбор полетов» до утра.
По словам Софьи, гуляя с подругой по Москве, она не заметила, как возле них остановилась черная машина. Вышел человек в военной форме. Поздоровался и пригласил прокатиться. Софья отказывалась, но к приглашению присоединилась почему-то подруга: надо, мол, ехать, нельзя не поехать. И покатили, свернув через короткое время в какой-то двор. Женщин провели в комнату, в которой, кроме них, никого не было. И тут вошел… Лаврентий Берия.
Это уже по прошествии многих лет, после ареста и суда над Берией, выяснится, что на красавицу Софью он глаз положил еще до ее замужества с Сергеем Щировым – когда они, в первые дни знакомства, были в театре. Нельзя было не обратить внимания на эту эффектную пару! В списке наложниц всесильного члена Политбюро супруга Щирова значилась под номером 117.
К Берии на первую аудиенцию (не хочу иными словами пользоваться), прямо с улицы, Софью доставил начальник бериевской охраны Саркисов. Согласно материалам личного дела бывшего заключенного Сергея Щирова, хранящегося в Воркутинском краеведческом музее, связь его жены с Берией, которую тот “принудил к сожительству”, продолжалась до 1949 года. Сергей Сергеевич неоднократно предлагал Софье разойтись, но та всякий раз пыталась успокоить мужа, подчеркивая, что встречается с НИМ ради самого Сергея. Берия будто бы пригрозил ей: “Я твоего героя сотру в порошок! Стоит мне лишь пальцем пошевелить — и он отправится на Колыму”.
Видимо, после очередного домашнего скандала Сергей Сергеевич попросил направить его служить как можно дальше от Москвы. Просьбу Героя удовлетворили: в 46-м он командует полком в Армении. Отношения с супругой стали вроде бы налаживаться. Но однажды им домой позвонили из Тбилиси: депутат Верховного Совета СССР Лаврентий Берия проводит встречу с избирателями и желает повидаться с Софьей, для чего высылает специальный самолет…
В 1947 году Щирова вновь отзывают в Москву и вновь назначают на должность инспектора ВВС по технике пилотирования. Мало того, ему обещают молниеносное продвижение по службе с присвоением звания маршала авиации. С единственным условием: помалкивать о любовных отношениях жены с членом Политбюро. Щиров взорвался и подробно написал в партком ВВС обо всем, назвав и фамилию высокопоставленного любовника жены. Реакция последовала незамедлительно: на следующий день вышел приказ об увольнении со службы одного из лучших в СССР летчиков-истребителей. Попавший в опалу Герой отправляется в Ташкент на сверхскромную должность начальника аэроклуба. Софья с ним в Среднюю Азию не поехала.
Шаг отчаяния
7 апреля 1949 года – с этой даты началось уголовное дело №038061, которое открыл «Протокол личного обыска задержанного нарушителя государственной границы СССР Героя Советского Союза Щирова Сергея Сергеевича, 1916 года рождения». Спустя пять лет, на допросах в Москве, когда военная прокуратура займется пересмотром дела “изменника Родины”, Сергей Сергеевич подробно расскажет и о Софье, и о Берии, и о своей идее мести сопернику. А придумал ас Отечественной войны (помечавший в личных дневниках уже в июне 41-го, что, несмотря на потери, “мы все-таки привили немецким летчикам любовь к полетам на высоте и под прикрытием истребителей”) невероятное – по выполнению. Получив весной 49-го приказ прибыть в Москву (Сергею Сергеевичу стало понятно, для чего: его и в Ташкенте отыскали-таки бериевские ищейки), он приехал в Армению, решив сымитировать переход советско-турецкой границы. Чтобы впоследствии, на суде, поведать миру о преступлениях Берии. Может быть, Щиров поступил по-мальчишески глупо, но надо отдать ему должное: он был, похоже, единственным мужчиной, который, защищая честь своей жены, открыто вступил в схватку с любвеобильным злодеем из окружения Сталина – с самим всесильным Берией.
Я уже говорил: суд над Героем не состоялся – потому что следствие было поручено ближайшим помощникам врага щировского – Абакумову и Комарову.
В лагере Щиров о случившемся с ним рассказывал всем и каждому. А как только приезжала к зэкам очередная комиссия и спрашивала, обходя бараки: “Вопросы есть?” – Щиров немедленно откликался:
– Есть! Берию еще не повесили?
В Книге памяти Республики Коми, кстати, я вычитал вот такое свидетельство бывшей узницы «Воркутлага». Когда ее вместе с группой зэчек вели в зону с работы, кто-то из заключенных закричал им: «Я – Герой Советского Союза! Летчик! Пока я воевал, с моей женой спал Берия! Поэтому я здесь!» А мы, добавляет далее свидетельница, шли молча, не смея поднять глаз и посмотреть на кричавшего человека…
Последний бой
После освобождения из лагеря Щиров понял, что в Москве ему делать нечего – сломавшая ему жизнь красавица к тому моменту уже во второй раз вышла замуж. Щиров уехал в родное село Акимовку. Он прибыл с одной лишь справкой об освобождении. Его мать умерла, не дождавшись сына, в отчем доме жили чужие люди. Встречала и приютила его родная тетка. Увидев его, она ужаснулась: перед ней стоял старик с бледным в морщинах лицом. А ведь ему было всего-то 38 лет. С трудом устроился работать фотографом на рынке.
После всего, что произошло, ему очень нужны были внимание друзей, их поддержка и лечение, признание его несомненных заслуг перед Родиной, душевное спокойствие, семейный уют и, конечно, любовь и тепло близких. Ничего этого не было.
Единственная отдушина, он, обладая хорошей памятью (в свое время он вел дневник с первого дня войны) как и раньше, стал писать свои мемуары о боевом прошлом и лагерные воспоминания, с которыми ходил в издательства и редакции местных газет. Конечно, никто не брал на себя смелость их опубликовать.
Пытаясь восстановить свое честное имя и награды, а также получить законное жилье, достойную работу и материальную компенсацию, писал письма в различные инстанции, в т.ч. министру обороны Жукову, Главкому ВВС Жихареву, Генеральному секретарю ЦК КПСС Хрущеву, в местные инстанции. Его никто не слышит, властям он со «своими» проблемами не нужен. Не считаясь с заслугами Сергея Сергеевича, его под конвоем отправили в одну из крымских психбольниц. Оттуда герой просто-напросто сбежал.
Что произошло дальше – знает бывший военрук Акимовской средней школы №2 Александр Дячек, много сил приложивший для восстановления доброго имени своего земляка. Сергею Сергеевичу ведь, реабилитированному в 1954 году, звание Героя Советского Союза вернули лишь 14 апреля 1989 года «в связи с прекращением уголовного дела за отсутствием состава преступления».
Об аресте НАВСЕГДА Сергея Щирова военруку рассказывала тетка Героя Эмилия Фоминична Кандыбкина.
Возвращаясь с работы, она как-то возле дома обнаружила нескольких незнакомцев. Задержалась, не заходя в дом. Незнакомцы переговариваются негромко – явно ждут кого-то. На расспросы не отвечают: перекуриваем, дескать и все. И тут Сергей подходит. Незнакомцы – к нему:
– Вас просит немедленно прибыть в Одессу командующий Одесским военным округом маршал Жуков, – заявляют.
– Для чего? – интересуется Щиров.
– Чтобы восстановить в звании Героя! – ничуть не смутившись, объявляют незнакомцы.
– Не верю! – бросает Сергей и добавляет: – Отправлюсь к маршалу Жукову лишь в том случае, если он выставит охрану от Акимовки до Одессы.
«Гости», однако, больше не церемонились. Щиров исчез вместе с ними и больше о нем до Акимовки слухи не доходили.
Щирова принудительно определяют, причем без решения суда, сначала в психиатрическую больницу г. Одессы, а затем в специализированную тюремную психиатрическую больницу (ТПБ) МВД СССР г. Казани. Вот так, вроде как Хрущев освободил Щирова и тот же Хрущев упрятал Щирова в психтюрьму МВД на бессрочный срок (так тогда упрятать могли только по указанию и с ведома ЦК КПСС и ее генсека).
Только во времена горбачевской перестройки стало известно: Сергей Щиров умер 2 апреля 1956 года в тюремной психиатрической больнице города Казани. В возрасте сорока лет.
Звание Героя и награды ему возвращены не были.
https://sanslav.livejournal.com/872.html
Конев В.Н. Герои без Золотых Звезд. Прокляты и забыты
Выдержки из главы «Щиров Сергей Сергеевич»:
В самый разгар горбачевской перестройки общественность буквально потрясла статья известного юриста Ю. Феофанова «Судьба под № 117», опубликованная в «Известиях». В ней рассказывалось о семье летчика-истребителя С. Щирова, которая была разрушена по прихоти всесильного Лаврентия Берии. За пределами сенсации, как бы в тени, остались боевые дела летчика.
СЕМЕЙНАЯ ДРАМА ПИЛОТА
С начала войны младший лейтенант Сергей Щиров вел дневник. Первая запись в нем датирована 22 июня 1941 г.: «…полет фашистской авиации. Уничтожены истребители 87-го иап, погибли друзья… Наши летчики взлететь не успели…» Далее полные горечи строки: «Не имея радиоустановок на истребителях, при недостаточной налаженности оповещения постов ВНОС на командные пункты, мы, поднявшись в воздух, были предоставлены самим себе, действовали по собственной инициативе… Немцы имели большое преимущество». Впоследствии тон записей изменился: «Несмотря на потери, мы все-таки привили немецким летчикам любовь к полетам на высоте и под прикрытием своих истребителей…».
В первые дни войны Щирову страшно не везло. Он никак не мог сбить вражеский самолет, в то время как его товарищи имели на боевом счету по два, а то и по три уничтоженных самолета противника.
Наконец, 29 июня в районе Прута на И-16 при отражении налета бомбардировщиков Ю-88 группа И-16, в которой он находился, сбила два из них: «Теперь я понял, что залог победы в быстрой, маневренной тактической хитрости и прицельном огне с малых дистанций». На следующий день на его счет был записан и лично сбитый Хш-126, а 5 июля еще один Ю-88, сбитый в группе.
Летчик от вылета к вылету набирался опыта, анализировал свои ошибки: «Увлекся погоней за «юнкерсом» и не заметил, что на хвосте у меня противник. В нашем деле главное: осмотрительность и еще раз осмотрительность. Золотая заповедь истребителя: перед атакой оглянись. А тогда мой самолет загорелся, я спасся на парашюте, но получил сильные ожоги». Случилось это 17 июля, когда он лично сбил Ю-88. К этому времени он совершил 65 боевых вылетов, в том числе 17 успешных штурмовых вылетов на уничтожение живой силы и техники противника в районе Тернополя — Белой Церкви. Его представили к ордену Красного Знамени.
С конца сентября 1941 г. летчик в составе 10-го иап на Калининском фронте. В декабре 1941 г. Щиров уже командовал звеном. До 12 марта 1942 г. он совершил 92 боевых вылета. Из них 19 успешных штурмовых вылетов в районе Калинина, за что командир полка объявил ему благодарность. На груди появилась вторая награда — орден Красной Звезды.
После освоения ЛаГГ-3 летчик с 24 июня 1942 г. сражается в составе 518-го иап на Северо-Кавказском фронте. В тот период на фронте шли ожесточенные бои — враг рвался на Кавказ. Нашим летчикам приходилось постоянно сражаться в меньшинстве. Всего лишь за месяц боев Щиров участвовал в 16 воздушных боях и лично сбил два Me-109 и один Ме-110. Его представили к ордену Отечественной войны I степени.
За период же с 22 по 29 июля, т. е. за неделю, в восьми воздушных боях он сбил еще четыре самолета: Ме-110, два ФВ-189 и Me-109. Кроме этого, сделал пять успешных штурмовых вылетов в район Кущевки. За эти победы и штурмовки он был представлен ко второму ордену Красного Знамени.
Но летчик-ас продолжает победную серию: с 30 июля по 2 августа он сбил еще три самолета — 2 Me-109 и 1 Ю-88. При этом все три победы он одержал в одном бою 2 августа 1942 г. В этот день звено Щирова патрулировало северо-восточнее Туапсе над линией фронта на высоте 4000 метров. Заметив несколько немецких бомбардировщиков и шесть «мессеров», капитан зашел со стороны солнца и ударил по бомбардировщику. Дав сигнал атаки своим, он снова взмыл вверх и, зайдя удачным маневром в хвост, сбил «мессера». В ходе завязавшегося боя он сбивает еще одного истребителя.
Кроме этого, летчик-ас семь раз успешно штурмовал живую силу в районе Мечетинская — Егорлык. И представление снова переписывают — теперь на орден Ленина.
В августе 1942 г. Щиров становится заместителем командира эскадрильи, получает очередное звание — капитан. Его стиль в воздушных боях — внезапность, быстрота удара и близкая дистанция для открытия огня. Часто вылетает в паре со штурманом 236-й иад Д. Каларашем.
За штурмовые действия получил еще две благодарности: от комдива 236-й иад и командующего 5-й BA.
В одном из боев шестерка истребителей встретилась с 18 самолетами противника. Ведущий майор Калараш обменялся со Щировым сигналом, и два истребителя стремительно врезались с высоты в гущу вражеских самолетов, быстро рассеяв их. Противник, не приняв боя, поспешил уйти.
10 сентября четыре наших истребителя прикрывали войска, а Калараш и Щиров были выше и охраняли прикрывавших от внезапного нападения. Нижний ярус заметил группу бомбардировщиков и истребителей и пошел на них в атаку. Тем временем над нашими истребителями появились два Me-110. Первой атакой в хвост с расстояния 35 м. майор Калараш сбил одного «мессера». Второй стал удирать, наши летчики начали преследовать его, но вдруг появилась еще одна пара «мессеров», за ней — вторая, дальше — еще четверка. Молниеносно подойдя к одному из «мессеров» на 20 м, Калараш атаковал его и сбил. Бой с остальными 7 продолжался 20 минут. Израсходовав все боеприпасы, Калараш и Щиров не выходили из боя, а продолжали имитировать атаки до тех пор, пока немцы не ушли сами.
29 октября 1942 г. летчики 236-й иад штурмовали войска противника в районе Гойтх — Индюк — Анастасиевская. Штурмовиков прикрывала группа истребителей — четыре Як-1 и восемь ЛаГТ-3. При возвращении над станцией Лазаревская из облаков внезапно группу атаковали семь «мессеров». Дмитрий Калараш с ходу атаковал одного из них. Подошла еще шестерка немецких истребителей. Пара Калараш — Щиров завязала с ними бой. Пользуясь численным преимуществом, немцы оттеснили Щирова от ведущего. В ходе боя два немецких истребителя были сбиты, но Щиров сообщил Каларашу, что он тяжело ранен и идет на посадку. Немцы стремились добить наш самолет в воздухе. От большой потери крови летчик был в полузабытьи, но продолжал управлять самолетом. Калараш, продолжая бой с оставшейся четверкой, прикрывал друга до тех пор, пока тот не оказался в безопасности. Давно уже закончились патроны, самолет Калараша взял курс на аэродром, но в это время появился «фокке-вульф» и ударил по двигателю… Летчик был ранен и покинул горевший самолет на парашюте. При приземлении он получил сильный ушиб грудной клетки. Спасти его врачам госпиталя в Туапсе не удалось.
В то время на Северо-Кавказском фронте имя и боевые дела бесстрашного летчика-истребителя С. Щирова были широко известны как среди пехотинцев, так и среди летчиков: «на всех типах истребителей летает как бог». К ноябрю 1942 г. он совершил 258 боевых вылетов, в 38 воздушных боях сбил лично 14 и в группе 3 самолета противника.
В представлении к званию Героя Советского Союза, которое было подписано командиром 518-го иап майором Околесовым, отмечалось: «За период нахождения на фронтах показал себя отважным и бесстрашным воздушным бойцом. Летает на всех типах самолетов истребителей (за исключением иностранных), материальную часть эксплуатирует грамотно, всегда первый навязывает воздушный бой врагу. Эскадрилья, которой он командует, за период с 24–06 по 02.08.42 совершила 680 боевых вылетов, в воздушных боях сбила 15 самолетов противника. Требовательный командир, волевой, умело руководит боевой работой эскадрильи, пользуется большой любовью, заслуженным боевым авторитетом личного состава, предан делу партии Ленина — Сталина и Социалистической Родине».
В конце года, находясь на излечении в госпитале, командир эскадрильи майор Щиров узнал о присвоении ему и подполковнику Каларашу (посмертно) высшей награды Родины.
После возвращения в строй летчик был назначен инструктором по технике пилотирования 236-й иад. Вот как вспоминал о его появлении на аэродроме заместитель командира 267-го иап Н.Ф. Исаенко: «Невысокий черноглазый майор в новеньком кителе с воротничком, туго охватывающим загорелую, коротковатую шею. На кителе майора горели алой эмалью четыре боевых ордена, сверкала золотом Золотая Звезда Героя… Летчики… при виде майора так и засветились…»
Еще одно описание летчика: «Роста выше среднего, плотный, ладный. Приятное, лицо, лоб высокий, крутой, большие карие глаза смотрели из-под черных бровей изучающе цепко. Улыбаясь, он как-то по-особенному щурил глаза, отчего серьезное, даже суровое лицо его делалось вдруг мягким, по-детски доверчивым».
Щиров категорически и очень горячо высказывался за принцип парного применения истребителей:
— Не слушайте досужих болтунов, будто это вражеский принцип. Идея парного применения истребителей принадлежит капитану русской армии Нестерову, его сподвижнику Крутеню и их ученикам. Они осуществили эту идею еще в четырнадцатом году.
Проводя свое первое специальное занятие по тактике воздушного боя, инструктор рассказал о театре военных действий на Кубани, а на практических занятиях продемонстрировал примеры из боевой практики 611-го иап. Молодые летчики этого полка лишь в начале 1943 г. прибыли на фронт и, летая на устаревших самолетах И-153, умело сражались с врагом. Беседа длилась около двух часов, была захватывающе интересной.
Майор Щиров рассчитал правильно. Молодежь, слушая его, оживилась, повеселела. Еще бы! Если можно, не имея опыта, с таким успехом воевать на «чайках», то мол, на «лагге» бить гитлеровцев сам бог велел.
Николай Федорович Исаенко впоследствии стал боевым другом Щирова. Он посвятил ему немало страниц в книге своих воспоминаний. Встретились они снова два месяца спустя, после прибытия 267-го иап на фронт. К 30 марта Исаенко успел совершить 50 боевых вылетов и сбить 4 вражеских самолета:
«Расспросив о делах; майор Щиров посетовал:
— Никак не подберу напарника. Наши ВВС получили 50 «спитфайров», подаренных товарищу Сталину английской королевой. Удалось вырвать два самолета для дивизии. Машины хорошие, а напарника нет. И\ поглядев в глаза, предложил:
— Давайте ко мне ведомым., а?
Но я, не считая возможным покинуть полк ради личных интересов, отклонил предложение Щирова.
— Выходит, нужен приказ? Правильно вас понял, товарищ капитан? — спросил Щиров.
— Приказы не оспаривают, им подчиняются, — пошутил я, не придав словам инспектора должного значения».
Плохо же он знал настойчивость своего собеседника. В конце июня Исаенко был назначен штурманом дивизии.
Пришлось осваивать «спитфайр». Самолет на поверку оказался так себе. Возвращая инструкцию Чирову, Исаенко съязвил:
— Надула тебя английская королева, Сергей Сергеевич!
Тот вздохнул:
— Сам вижу.
Комдив приказал передать самолеты другому полку, а взамен сумел получить для управления дивизии четыре американских «аэрокобры».
Соединение перелетало на Южный фронт. Подготовку к перебазированию и контроль за ее проведением комдив возложил на Исаенко и Щирова. Все время они проводили в частях. Близость начала освобождения Украины, где у обоих томились под игом захватчиков родные, лишь усиливала нервное напряжение. Несмотря на усталость, летчики, жившие вместе на квартире, по вечерам долго не могли заснуть.
— С первого дня наступления нужно летать на «свободную охоту»! — говорил Щиров. — Надо добиться разрешения комдива.
— Согласен! Пойдем к нему вместе… — поддерживал его Исаенко.
Но сбыться их планам в июле 1943 г. было не суждено. Выясняя причины потерь, штурман и инструктор дивизии неоднократно летали с группами «яков» на боевые задания. Бои на реке Миус прорывом фронта не завершились.
При возобновлении нашего наступления на Донбасс, вечером 18 августа 1943 года, комдив 236-й иад В.Я. Кудряшов вызвал к себе летчиков. Они вылетели втроем. Ведущим у комдива шел Щиров, прикрывал их Исаенко. Вот и долгожданная «свободная охота». В районе Куйбышево (10 км западнее Матвеева кургана) над участком прорыва летчики встретили около полусотни Ю-88. Сзади и сверху Кудряшов и Щиров атаковали противника. В первой же атаке очередь стрелка вражеского бомбардировщика настигла самолет комдива, и он, получив ранение в бедро, вышел из боя. Тем не менее, непрерывно атакуя, Щиров и Исаенко и вызванные затем на помощь истребители в скоротечном воздушном бою сбили семь бомбардировщиков.
20 августа, контролируя действия 611-го иап, Щиров и Исаенко вылетели группой из шести «яков» в район Успенской. В воздушном бою сбили по «мессеру», при этом Исаенко великодушно уступил место для атаки Щирову.
Напряженный бой двум асам пришлось выдержать в середине сентября. Выполняя разведывательный полет, над городом Сталино они встретили четыре Me-109. Немцы разбились на пары, заняли выгодное положение: попробуй летчики атаковать одну пару, их бы тотчас с хвоста атаковала вторая.
Щиров, не колеблясь, ринулся в бой. Прикрывая его, Исаенко подбил ведущего другой пары. Оставшиеся немцы отступили.
Линия фронта неумолимо приближалась к родному селу Щирова. Село Акимовка и его окрестности представляли собой сильный противотанковый узел врага. Он подвергался интенсивной артиллерийской обработке, бомбардировкам, обстрелу из танков и самоходок. Щиров сильно переживал происходящее, боялся, что не увидит мать в живых. К счастью, ни один снаряд не разворотил погреб, где она скрывалась вместе с другими женщинами и детьми. Когда Щиров вернулся из освобожденной нашими войсками Акимовки, его лицо сияло счастьем.
Весной 44-го летчика-фронтовика вызвали с фронта в Управление ВВС Красной Армии. Здесь он встретил москвичку Соню и влюбился в нее с первого взгляда. Да и как было не влюбиться: стройная, длинноногая, глаза большие, черные, с густыми ресницами — просто красавица из восточной сказки! Ее красоту многие замечали.
— По сеньке и шапка! — отвечал майор.
Однажды, когда они были в Большом театре, эту влюбленную и красивую пару заметил Лаврентий Берия…
Через несколько месяцев Щирову, ставшему летом 1944 г. командиром 267-го иап, предоставили краткосрочный отпуск. Свадьба известного аса состоялась 7 ноября 1944 г. На третий день после свадьбы он уехал в командировку в Чкаловскую. О дальнейших событиях Щиров рассказывал: «Через неделю вернулся. Жены дома не было. Стал ждать. Восемь, десять… ноль часов. Жены нет. Я начал волноваться. Около двух ночи я услышал, что около дома остановилась машина. Вошла жена. Мой приезд, очевидно, был для нее неожиданным. От нее пахло вином. Стала путано мне что-то объяснять. Я был убит всем этим — десятый день после свадьбы».
Утром жена рассказала: «Сергей, со мной произошло ужасное… Ты не поверишь, но это так. На другой день после твоего отъезда ко мне зашла подруга, пригласила прогуляться. Мы шли и болтали, когда около нас остановилась черная машина. Человек в военной форме поздоровался с подругой и пригласил нас покататься, заехать к его товарищу. Я отказалась, конечно. Он настаивал. Подруга сказала — надо поехать, нельзя не поехать. Я ничего не понимала, растерялась. Но она так сказала, что я поехала. Мы въехали в какой-то двор, вошли в дом. Через некоторое время в комнату вошел, нет, ты не поверишь, но это так, вошел Лаврентий Павлович Берия. Я была ошеломлена. Он угостил нас вином, стал что-то говорить, я ничего не воспринимала… Тут зазвонил телефон. Он сказал, что вызывают в Кремль, подождите, я скоро вернусь. Я не стала ждать, уговорила Нину, и мы ушли… А через день снова около меня остановилась черная машина, и вышел тот же полковник».
Молодой муж не знал, верить ли ей, он был вне себя. Думал, что все это она сочинила. Но на следующий день, часов в 12, в квартире раздался звонок, Щиров открыл дверь. Не спрашивая разрешения, чуть не отстранив его, в квартиру вошел полковник и спросил жену. Она вышла вместе со своей матерью. Не обращая ни на кого внимания, полковник сказал Соне, что надо ехать, и вышел. Она, бледная и смущенная, бросилась к мужу: не могу, мол, не могу не ехать.
— Передай Берии, что для этих целей у тебя есть муж, — сказал потрясенный Щиров, — если через час не вернешься, меня не увидишь никогда.
Через час жена вернулась.
Полковник больше не приходит, но звонки по телефону не прекращались. Щиров предложил жене развестись, она умоляла не делать этого.
Щиров возвратился на фронт. Всего он совершил 348 боевых вылетов, в 70 воздушных боях, сбил лично и в группе 20 самолетов противника. В марте 1945 г. он принял командование 518-м иап, который дислоцировался в Югославии. Этот полк входил в состав авиагруппы генерала Витрука, личный состав которой оказывал помощь воинам югославской НОА в создании собственных ВВС. Затем полк из Югославии перевели в Ленинакан. Он приехал за женой в Москву и забрал ее с собой. В Армении они прожили восемь месяцев. Отношения с женой постепенно наладились. Но однажды раздался звонок из Тбилиси… Берия приехал туда на встречу с избирателями. Он звонил Соне, звал приехать к нему, обещал прислать самолет. Жена отказалась, но все налаженное с таким трудом рухнуло.
В 1947 г. Щиров получил назначение в Москву, в Управление ВВС. Через несколько дней после приезда раздался телефонный звонок. Щиров поднял трубку.
— Софу к телефону! — повелительно сказал голос с грузинским акцентом.
Он бросил трубку, но звонки не прекращались. Однажды он услышал из другой комнаты, как жена говорит в трубку:
— Не могу, муж дома… Хорошо, приедет Лида.
Сестра Сони Лида была тоже очень красивой.
Вскоре за ней приехала черная машина.
Жена во всем обвиняла друзей: «Попав в среду таких людей, как Герой Советского Союза подполковник Середа, майор Соловьев, он начал пьянствовать, домой приходил под утро. Понятно, дело дошло до разрыва. Я не хотела этого, он обещал исправиться.
Летом 1948 г. его командировали в Германию, там он пьянствовал, за что получил выговор по партийной линии».
Друзья-летчики жену Сергея тоже не жаловали, считали ее женщиной легкого поведения. Дважды Герой Советского Союза Арсений Ворожейкин, который также служил инспектором в Управлении ВВС и часто ездил с Щировым в командировки, вспоминал, что тот просил его никогда не спрашивать о жене.
«Однажды, когда осенью 1947 г. они были на отдыхе в Крыму, его жену срочно вызвали в Москву. Посадив жену в автобус, Щиров тут же вышел. Софья в открытое окно махала рукой, но Сергей стоял спиной к машине.
— Повернись, жена прощается с тобой. — Я тронул его за плечо.
Но тот гневно бросил:
— Пусть катится!
Когда автобус скрылся с глаз, я спросил:
— Пойдешь на ужин?
— Мы ужинали, — ответил он и тихо, со слезами объяснил: — Соня работает в штабе машинисткой. Печатает документы особой важности. Уговаривал не ехать. Не послушалась.
Женские слезы у меня всегда вызывали грусть и жалость, мужские — злость. Я не выдержал:
— Вот уж не предполагал, что ты слизняк.
Сергей промолчал, но слезы вытер. Я подумал, что он просто не владеет собой, и предложил:
— Иди к себе и ложись спать. Утро вечера мудренее.
Я чувствовал, что с Сережей творится неладное. Он словно угадал мои мысли:
— Не подумай обо мне плохо. Я люблю Соню, и она меня, но обстоятельства сильнее нас. Я порой боюсь ее, хотя мы раньше жили душа в душу… — Его словно кто-то с опасной властностью одернул, и Сережа сник. Молча взъерошив густые волосы, он тихо, с какой-то непонятной для меня внутренней болью и страхом выдавил: — Эх, жизнь…»
В Москве Соня стала куда-то исчезать из дома. Раз не пришла ночевать. Щиров стал расспрашивать, схватил пистолет. Она заплакала и созналась, что изменяет ему, что ее по-прежнему принуждает к сожительству Берия. Жена сказала, что ходит к нему ради мужа. Когда ее первый раз привезли к Берии, он пригрозил:
— Не согласишься, я твоего героя в порошок сотру, стоит мне пальцем пошевелить, и он отправится на Колыму лес валить!
Недолго думая, Щиров написал о том, что случилось с женой, в свою партийную организацию. На другой день его неожиданно направили в резерв ВВС, а потом назначили начальником Ташкентского аэроклуба. Фактически это было увольнение, поскольку аэроклуб находился в ведении ДОСААФ. Начальник и фронтовой друг сказал:
— Уезжай сегодня же, тебя, дурака, спасаем.
Уехал он туда один, так как отношения с женой окончательно испортились.
Щиров был обижен переводом в Ташкент. Среди причин, побудивших его к дальнейшим поступкам, по словам людей, знавших его по службе, не последнюю роль сыграло полученное на фронте тяжелое ранение в голову.
О дальнейшей судьбе Щирова впервые рассказал в 1988 г. в газете «Известия» известный юрист Ю. Феофанов. Эта статья буквально всколыхнула всю страну.
На рассвете 7 апреля 1949 г. пограничный наряд задержал неизвестного, который с тыла шел к границе.
Свою личность нарушитель скрывать не собирался. На заставе он предъявил документы на имя подполковника Щирова Сергея Сергеевича, Героя Советского Союза. Из 22 предметов, изъятых при обыске, 15 составляли награды.
В тот же день нарушителя отправили в Ереван, где его допросил майор госбезопасности Гришаев.
— Расскажите, каким образом и с какой целью вы оказались на государственной границе СССР — Турция, где были задержаны.
— Из Ташкента, где я был начальником аэроклуба, меня вызвали в Москву. Я решил перед тем съездить туда, где недавно служил, хотел повидать старых товарищей… Заблудился ночью, когда сошел с поезда… Наткнулся на пограничников, просил их отпустить…
— Но вы просили отпустить, чтобы перейти границу, то есть бежать? Говорите правду, подполковник.
— Правду… Ну что ж… Да, я хотел совершить нелегальный переход границы.
— Цель? Это ж не вяжется с вашим положением. Куда вы хотели уйти?
— В Турцию, а затем во Францию… У меня созрело такое намерение, поскольку во время войны я был знаком с французскими летчиками из полка «Нормандия — Неман».
— Вас завербовали?
— Что вы! Нет, нет… Видите ли, товарищ майор… Что касается причин моего поступка, то это очень сложный вопрос… У меня дико разболелась голова…
6 сентября того же года Щирова допрашивает в Москве следователь Морозов. Следствие набирало обороты, стараясь найти в прежних поступках подследственного следы большей вины. Припомнили Щирову случайную фронтовую встречу с французскими летчиками полка «Нормандия — Неман» в 1943 году и совместную встречу с югославским летчиком Литвощаком в ЦЦКА Нового, 1946 года. По версии следователя эти встречи могли толкнуть Щирова на путь измены Родине.
Припомнили летчику и связь с польской студенткой, которая училась в экономическом институте в Ташкенте. Однажды летчик хотел прокатить ее на Ут-2, но дежурный поднял тревогу, и ему не разрешили взлет. Из этого был сделан вывод, что уже тогда летчик имел намерение улететь с ней за границу. Хотя, чисто технически на Ут-2 дальше Ташкента улететь было невозможно.
Всплыла на следствии и давняя история, когда после вечеринки в Москве одна из девушек написала главкому ВВС дурацкое письмо, что будто бы во время воздушного парада Герой Советского Союза подполковник Середа собирается на своем истребителе врезаться в трибуну Мавзолея. Тогда от участия в параде Середу и Щирова, который также был на этой вечеринке, на всякий случай отстранили.
Обвинительное заключение от 25 октября 1949 г. звучало кратко: «Будучи враждебно настроенным к ВКП(б) и Советской власти, пытался изменить Родине, совершить побег за границу».
В тот же день старший следователь по особо важным делам МТБ СССР майор Левшин составил постановление, в котором предложил Щирова как изменника Родины направить в особый лагерь. Особое совещание при министре ГБ СССР назначило срок заключения — 25 лет.
Щирова ждал Воркутинский лагерь. Трагическая судьба Сергея Щирова продолжает волновать многих людей. Старшая сотрудница Воркутинского краеведческого музея. Т. Котик недавно разыскала его личное дело. Примерным арестантом Щиров не был. Этот человек уже ничего не боялся. В личном деле сплошные донесения лагерного начальства о нарушениях лагерного режима и дерзостях. Он, можно сказать, не вылезал из штрафного изолятора. Некоторые из его надзирателей в своих донесениях приводили и крамольные высказывания заключенного, типа: «история повернется в другую сторону, и тогда мы вас будем судить». Но это, как говорится, лишь цветочки. «Контрреволюционеры Щиров, Ливнич, Китайский, Оксюч-Бакулин в середине 1950 года создают в лагере повстанческую антисоветскую организацию «Всероссийский народно-трудовой союз (ВНТС)», — читаем оттуда. Как зафиксировано в приговоре, своей целью организация ставит «подготовку заключенных к вооруженному восстанию с последующим свержением существующего в СССР политического строя. Для осуществления этого заговорщики выбрали и специальную программу, составили воззвание к солдатам и офицерам войск МВД и обращение к гражданам России, в которых тоже содержится призыв к вооруженной борьбе против Советской власти. Эти документы распространялись и среди заключенных».
За создание, как следует из приговора военного трибунала, этой антисоветской организации Щирова осудили в 1951 г. снова на максимально возможный тогда срок наказания 25 лет с поглощением первого срока плюс пять лет поражений в правах. Высшая мера наказания в то время, на его счастье, была отменена.
После завершения судебного процесса по этому делу заключенного переводят в Минлаг, в Инту. Но и здесь летчик-бунтарь не смиряется со своим положением. Опять сыплются жалобы надзирателей и охранников. Здесь он остается до 1953 года.
13 августа 1953 г. в связи со следствием по делу арестованного члена Политбюро Л. Берии по указанию Главного военного прокурора С. Щирова этапировали из Речного лагеря в Москву. Он сидит в Бутырской тюрьме.
В личном деле сохранилось заявление Щирова с просьбой предоставить ему свидание с проживающей в Москве женой, а также с дочерью. И, хотя никаких пометок и резолюций на сей счет нет, но очевидно, что такая встреча повлияла на решение военной прокуратуры. Пересмотр дела заключенного Минлага Щирова занял около двух с половиной месяцев.
В декабре 1953 г. прокурор Г.А. Терехов, начавший заниматься пересмотром дела, вновь допросил Щирова:
— Что толкнуло вас на столь безрассудный поступок?
— Я никогда не собирался изменять Родине. Выслушайте меня. Я говорил это следователям на Лубянке… Я хотел сказать суду, но суда не было… Я это сказал здесь, в лагере, перед военным трибуналом. Но ни слова нет в моем деле. Все мои показания о французах, югославах, полете с польской студенткой, разговоры с Казанцевым, пьянки с Середой — все это из меня выкрутили.
Весь мой побег — это инсценировка, которую нетрудно было разгадать. Это был жест отчаяния, наверное, глупый, но мне надо было привлечь к себе внимание. Да, чтобы предстать перед трибуналом. Я думал, что там меня услышат все. Грязные дела этого мерзавца скрыть не удастся. Когда меня привезли на Лубянку, на первом же допросе я все сказал… И все остальные показания давал, находясь беспрерывно в карцере.
— В лагере вы занимались антисоветской пропагандой? За это вас осудил военный трибунал.
— Вся пропаганда заключалась в том, что я рассказывал свою историю товарищам по несчастью. И мне дали еще 25 лет.
30 декабря 1953 г. Щирова возвратили в Инту. 11 февраля 1954 г. Генеральный прокурор СССР РА Руденко внес протест на решение Особого совещания по делу С. Щирова. В протесте говорилось, что следствие велось под руководством Абакумова и Комарова, осужденных по делу Берии, что Щиров не был допрошен в более конкретной форме о причинах, толкнувших его на преступление, и вопрос о преступной роли Берии в его судьбе был обойден.
17 февраля 1954 г. Военная коллегия Верховного Суда СССР пересматривает его дело и снижает меру наказания до пяти лет. 5 марта того же года, по амнистии его освобождают из-под стражи со снятием судимости. Но награды не вернули. Спустя некоторое время он объявился в Москве. Софья Иосифовна с ним была уже разведена и вышла замуж за другого. Его даже не пустили на порог квартиры. Приютили на некоторое время друзья-фронтовики.
Щиров решил уехать к родным. Однополчане собрали деньги на дорогу. Он послал предварительно телеграмму. На вокзале его встречала тетя Елена Никифоровна Подвигина. Она, конечно, знала о его подвигах во время войны и гордилась племянником. Но, увидев его, ужаснулась: «Боже мой! Сережа! Что случилось?» Перед ней стоял старик с бледным в морщинах лицом, одетый в разномастную и видавшую виды одежду. Он прибыл в Акимовку с одной лишь справкой об освобождении.
Не имея никакой другой специальности, кроме пилота, Сергей устроился работать в родном селе фотографом. Написал лагерные мемуары, с которыми ходил в издательства и редакции местных газет. Конечно, никто не брал на себя смелость их опубликовать. До XX съезда КПСС был еще целый год.
Его боевые товарищи из Совета ветеранов и однополчан 16-й авиадивизии Юго-Западного фронта Я.Л. Мороз, А.Е. Грошев, В.Г. Котов и другие долгое время вели борьбу за посмертную реабилитацию Щирова. В сентябре 1988 г. Верховный Суд СССР на своем пленуме рассмотрел протест заместителя Генерального прокурора СССР А. Катусева. В нем, в частности, говорилось: «Проверкой установлено, что действительно в 1944 г. начальник личной охраны Л.П. Берии — полковник Саркисов, увидев на улице жену Щирова, завлек ее к Берии в особняк, и там Берия принудил ее к сожительству, после чего неоднократно вызывал к себе в течение 1944–1949 гг.». Далее: «Нахожу, что при изложенных обстоятельствах Щиров необоснованно признан виновным в измене Родине, его действия не образуют состава преступления».
Пленум удовлетворил протест. В апреле 1989 г. Указ о лишении С.С. Щирова звания Героя Советского Союза был отменен.
Герой в смирительной рубашке:
выдержка из статьи С. Светловой в газете «Туапсинские вести» от 10 февраля 2016 г.
Сергей Щиров. Вам это о чем-то говорит? А ведь он был самым знаменитым летчиком в начале войны! Его имя в 1942 и 1943 годах гремело на всех фронтах. О нем писали газеты, слагали стихи. За огромное количество сбитых самолетов этому летчику дали звание Героя Советского Союза раньше, чем прославленному Покрышкину. Дважды горел — один раз в самолете, другой в …карцере. А закончил он свои дни в психушке. Да и как было не свихнуться после лагерей? После того, как его красавицу-жену «отобрал» всесильный Лаврентий Берия, а его самого лишил не только наград, но и судьбы – судьбы героя…
Туапсинцам имя Щирова открыл историк, кандидат исторических наук Сергей Феоктистов. Он много документов нашел в архивах, встречался с однополчанами Щирова. А в 1995 году написал о его боевых подвигах и трагической судьбе в книге «В небе Туапсе». Вот и сейчас, накануне 100-летия героя, а родился Щиров 6 февраля 1916 года, он принес в редакцию статью о нем. «Здесь исследован о его боевой путь, – сказал Сергей Феоктистов. – В интернете все больше статей про его личную жизнь. А ведь он гениальный летчик. Никто не знает, что на начало 1943 года он был лучшим действующим асом в небе от Мурманска до Северного Кавказа». Эти заметки – лишь малая часть рассказанного ученым о герое. Более подробно его подвиги будут исследованы в понедельник, на «Щировских чтениях», которые пройдут в Туапсинском гидрометеорологическом колледже.
ВСТРЕЧА НА ПРОХОДНОЙ
Однажды в 50-х годах корреспондент «Красной Звезды» Алексей Голиков оформлял пропуск в Генштаб ВВС. Его окликнул приземистый потертого вида старик в засаленной кепке и в серых в полоску брюках, заправленных в кирзовые сапоги…
– Не узнаешь? Я же Сергей Щиров! Вот, не пускают к своим. А я уже не враг народа!
Он улыбался беззубым ртом и все время говорил. «Тише! У них везде уши!». Голиков глазам своим не поверил: Тот ли это знаменитый Щиров, герой, летчик, имени которого немцы боялись раньше, чем имени Покрышкина? Он вспомнил, как коллеги-журналисты рассказывали: однажды в окопе попали под немецкий авианалет, а потом в небе появились наши. И кто-то, глядя в небо, сказал: «Щиров идет! Сейчас он их разгонит!» И точно, немцы исчезли…
Тогда он охотно фотографировался, дружил с корреспондентами. А они любили его. Улыбчивого, сильного, везучего. Ведь про таких, как он, можно писать, заранее зная, что это будет «бомба». Вот, например, его прыжок с парашютом — единственный раз, когда сбили. «Гася скорость, – рассказывал он корреспондентам, – резким набором высоты, я как можно дальше старался высунуть за борт голову, спасая лицо от ожогов. Неожиданный толчок, и я как пробка вылетел из кабины. Парашют открыл после небольшой затяжки. Кругом стало тихо, и только гул моторов удаляющихся истребителей противника и грохот моего падающего самолета были отчетливо слышны в воздухе».
Приземлился Щиров в огороде, вблизи какой-то деревенской хаты. Сбежались женщины, принесли растительное масло, смазали ожоги и даже дали лошадь. К вечеру Щиров был уже на своем аэродроме в Майкопе. Помните точно такой же эпизод в фильме «В бой идут одни старики»? Когда наш сбитый летчик возвращается в часть на лошади: «Принимай аппарат. Махнул, не глядя!» А однажды в щировский «ишачок» попал зенитный снаряд. Осколки посекли крыло и повредили двигатель. Щиров сумел дотянуть до своего аэродрома, но на скорости, чтобы не свалиться на крыло, проскочил летную полосу и свалился с обрыва в озеро. При падении сломал ключицу. А однажды вообще чуть не рухнул, чудом сел — техник забыл залить бак топливом! Все эти «щировские» чудеса знали не только журналисты. Про него говорили: «Везучий!»
– К своей славе он шел нелегко, – рассказывает Сергей Феоктистов. – Рос сиротой, отец его сгинул во время Первой мировой, сам он, не ужившись с отчимом, уехал к тете в Акимовку Запорожской области, только тогда это была еще не Украина, и не Запорожская область, а Таврическая.. В 15 лет его уже взяла на довольствие Севастопольская воинская часть – и до войны были сыны полков! Как и все мальчишки тех лет, он бредил небом. Путь от планерской школы, авиаклуба до знаменитой Качинской школы летчиков под Севастополем, довольно типичен для летчиков того времени. Кстати, в знаменитой «Каче» он учился вместе с сыном Иосифа Сталина Василием. Еще до войны Щиров, младший лейтенант, стал командиром звена. А ему всего 24 года!
– Так что же произошло, Сережа? – только и смог вымолвить корреспондент Голиков. – Помнишь, как мы начинали?
САМЫЙ ГОРЬКИЙ ГОД
Уже после войны Щиров пробовал писать мемуары. Вспоминал начало войны. «…Полет фашистской авиации. Уничтожены истребители 87-го иап (истребительного авиаполка – ред.), погибли друзья… Наши летчики взлететь не успели…» Впоследствии тон записей изменился: «Несмотря на потери, мы все-таки привили немецким летчикам любовь к полетам на высоте и под прикрытием своих истребителей…»
Не все у него получилось сразу. И самолеты он не мог сбить, в то время, как у товарищей уже открылся счет, и во время одной из атак атаковал своих…Его тогда отстранили от полетов – изучать силуэты самолетов.
Наконец, в конце июня 1941 года и он открыл свой личный счет… А через год, 4 августа 1942 года, за девять самолетов противника, сбитых лично, и три в составе группы Щирова представили к званию Героя Советского Союза (фактически же на его счету к этому дню было уже 11 лично сбитых и три в составе группы). За этот год он уже стал опытным асом, командиром эскадрильи. Позади была Москва. Он воевал на юге. Защищал небо Кубани. Александр Покрышкин сказал: «Кто не сражался в 1941-1942 годах, тот не видел по-настоящему войны». В этом была горькая правда — чего только ни испытали советские летчики в ту тяжкую пору: отступление без управления и связи, свинцовое переутомление после множества ежедневных боевых вылетов. А пока научились противостоять более опытным и сильным немецким летчикам! А как, отступая, плакали, поджигая свои самолеты, если не удавалось вывезти. Все было, странно только, что все это вместилось в один год.
Щирова несколько раз представляли к различным наградами, но в тяжелой суматохе первого года войны не до наград было. Но орден Красного Знамени к моменту представления на Героя у него уже был. А Звезду Героя получил здесь, во время Туапсинской оборонительной…И два ордена Ленина – один за другим — тоже. Практически здесь, под Туапсе, ему каждый месяц давали по ордену…
НА ТУАПСИНСКОМ НАПРАВЛЕНИИ
– Сбитым «фокке-вульфом» Сергей Щиров откроет счет своим победам в небе Туапсе, – продолжает свой рассказ Сергей Феоктистов. – Имя Щирова стало в те дни одним из самых популярных не только в 5-й воздушной армии, но и во всех частях и соединениях Черноморской группы войск Закавказского фронта. Именно тогда о нем говорили: «На всех типах истребителей летает, как Бог». И был даже выпущен плакат: «Бей по-щировски!»
Теперь боевые вылеты следовали один за другим, и почти каждый из них заканчивался воздушным боем с противником. Однако не все они заканчивались победами наших лётчиков – противник был также опытным и не менее умелым, чем наши лётчики. Немецкое командование вызывало туда, где происходили решающие сражения, свои лучшие авиационные части. К тому времени в 5-й воздушной армии уже гремело имя отважного летчика штурмана 236-й истребительной авиадивизии майора Дмитрия Калараша, имевшего на своем счету до десятка сбитых немецких самолетов.
Щиров познакомился с Каларашем только в июле 1942 года, а уже в период боев под Туапсе оба летчика нередко стали летать на боевые задания в паре.
«Еще на Кубани я восхищался высоким летным мастерством майора Калараша, а дружба наша началась в боях за Кавказ», – вспоминал Щиров.
Счёт сбитых ими самолётов увеличивался почти равномерно (Щиров сбил в октябре четыре самолета противника, Калараш – три и еще один подбил). Мастера воздушного боя, они образовали боевую пару, летавшую вместе всего лишь несколько недель, но успевшую стать легендарной. Но 29 октября Дмитрий Калараш погиб в воздушном бою.
Щиров, уже капитан, получил через полтора месяца Золотую Звезду Героя. С ним в одном Указе был награжден этим же званием Калараш — и не посмертно, ведь указ готовился раньше…
Виртуоз в своем деле, он и последний свой сбитый над Туапсе самолет (было это 17 января 1943 года) сбил так, что вошел в историю — историю немецкой кинохроники. Этот факт тоже обнаружил Сергей Феоктистов в архиве. Тем «мессершмиттом» управлял пилот словацкой авиаэскадрильи Ян Режняк (Словакия и Хорватия воевали на стороне Германии, и их авиационные части принимали участие в боях под Туапсе). Противнику тогда повезло: дотянул до аэропорта. После посадки в изрешеченном фюзеляже его «мессершмитта» насчитали свыше 60 пробоин. Интересно отметить, что присутствующий в тот момент на аэродроме кинооператор из роты военных корреспондентов Люфтваффе заснял этот эпизод на кинопленку, по-видимому, впечатленный то ли живучестью немецкой машины, то ли тем, что такой «дуршлаг» сумел все-таки дотянуть до аэродрома. Этот факт остался в истории потому, что Ян Режняк был – лучщим асом Словакии, легенда. Как бы то ни было, но в этом бою Сергей Щиров добился своей девятнадцатой победы. Именно после этого сбитого самолета в 1943 году Сергей Сергеевич возглавил список самых результативных действующих асов (летчиков-истребителей).
Победа 17 января была памятной для него ещё и тем, что он её одержал, будучи уже на новой должности инспектора дивизии по технике пилотирования.
ДЕЛАЙ, КАК Я!
Затем в его боевой работе был большой перерыв.
В конце декабря в дивизию прибыла молодежь, и ее надо было готовить к боям. Однако, несмотря на загруженность, Сергею Щирову удалось тогда совершить пять боевых вылетов и сбить еще один самолет, как бы показывая молодым и неопытным: делай, как я!
Вот как вспоминает о своей первой встрече с Щировым в те дни тогдашний штурман 267-го истребительного авиаполка капитан Николай Исаенко: «Во время занятий на аэродроме к нам подошел невысокий черноглазый майор в новеньком кителе с воротничком, туго охватывающим загорелую коротковатую шею. На кителе майора горели алой эмалью четыре боевых ордена, сверкала золотом звезда Героя Советского Союза. Офицеры при виде майора так и засветились. Это был Сергей Сергеевич Щиров, инспектор по технике пилотирования.
Дивизия готовилась к наступлению в районе Донбасса. Щиров организовал учебу летчиков, вернее — переучивание двух авиаполков дивизии на новые «яки». Там Сергей Щиров отличился в последний раз.
Под Донбассом пришлось вести воздушный бой, каких мало знает история Великой Отечественной. 18 августа 1943 года майор в паре с командиром дивизии вылетел на «свободную охоту». Летчики встретили в воздухе три группы самолетов. Трое против 60! В результате смелых атак семь «юнкерсов» и один истребитель упали на землю. (Два «юнкерса» пополнили личный счет Щирова) Через два дня шестерка «яков» 611-го авиаполка и две «кобры» управления дивизии перехватили шесть «мессершмиттов», и в скоротечном бою сбили четыре самолета противника. Один из «яков» был щировским.
Больше он уже не собьет ни один самолет. За годы Великой Отечественной войны Щиров совершил 348 боевых вылетов, из них свыше 50 на штурмовку (уничтожал наземную технику врага), провел 70 воздушных боев, лично сбил 22 самолета противника и три — в групповом бою. «Все эти победы совершены в первые годы войны, и тем они ценнее и значимей», – считает Сергей Феоктистов.
В середине сентября 1943 года Щирова отозвали с фронта и назначили на должность инструктора-летчика по воздушному бою Главного управления боевой подготовки фронтовой авиации ВВС Красной Армии. Это был роковой переворот в судьбе – в Москве Щиров встретил будущую свою жену Софью. В красивую умную девушку он влюбился с первого взгляда. Весной 1944 года они поженились. И не знали, что им уготовано.
Книги, в которых рассказывается о С.С. Щирове
 |
В словаре помещены 2642 биографии полных кавалеров ордена Славы. Кроме того, в приложении приведены статьи о 94 Героях Советского Союза, дополняющие двухтомный краткий биографический словарь «Герои Советского Союза».
|
 |
Книга памяти Республика Коми. Т. 10 / сост. В. М. Котельников, А. М. Калимова, А. А. Карпов. — Сыктывкар, 2004.
Книга памяти Республики Коми. Т. 12 / составители А. А. Карпов, О. А. Сергичева, Л. Н. Двинская. — Сыктывкар, 2013. Данное издание – это книга-мемориал, своеобразный памятник участникам Великой Отечественной войны, уроженцам Республики Коми, призванным из Коми, либо жившим в республике после войны. В томá книги вошли имена воинов, погибших в боях, умерших от ран, пропавших без вести в годы Великой Отечественной войны. Отдельно представлены сведения о фронтовиках, вернувшихся с войны. В состав редколлегии вошли ветераны войны, работники Республиканского, городских и районных военкоматов, муниципальных образований, архивов, музеев, активисты-поисковики.
|
 |
Воспитанник Мелитопольского аэроклуба, Сергей Щиров стал прославленным летчиком-истребителем. На фронте о его храбрости слагали легенды. В жестоких воздушных боях он сбил более двух десятков фашистских самолетов, сам не раз бывал ранен. За свои подвиги Сергей Щиров был награжден многими орденами и медалями, удостоен звания Героя Советского Союза. Казалось, все в его жизни складывается удачно. Щирова вызвали в Москву, назначили на высокую должность. Здесь, в Москве, он по любви женился. И вдруг все в его жизни рушится. Вчерашний летчик-герой становится узником сталинского концлагеря, его лишают боевых наград… О том, что произошло, рассказывается в книге писателя Сергея Авдеенко. В основу книги положены реальные события. Некоторые материалы и фотографии публикуются впервые.
|
 |
Книга рассказывает о двух товарищах, воспитанниках Мелитопольского аэроклуба Сергее Щирове и Петре Середе – прославленных летчиках-истребителях. За свои подвиги Сергей Щиров и Петр Середа были награждены многими орденами и медалями, удостоены звания Героя Советского Союза. После окончания войны их пути расходятся. Петр Середа продолжает службу в военной авиации, дослуживается до генеральского звания, командует авиационной дивизией. В жизни его товарища наоборот все вдруг рушится. Вчерашний летчик-герой становится узником сталинского концлагеря, его лишают боевых наград. Два товарища, два летчика пронесли с честью свое достоинство через огонь кровавых сражений, через жизненные испытания. Их неординарная жизнь не оставит читателей, в том числе и молодых, равнодушными.
|
 |
Автор провел более трех лет в ЦАМО РФ, собирая и систематизируя документальные сведения о боевой деятельности советских летчиков-истребителей. Данная работа уникальна в отечественной авиационной истории, никогда раньше ничего подобного, основанного целиком на материалах архивных документов, не выходило в свет на территории бывшего СССР. Все книги данной тематики делались на основе мемуарных источников и журнальных публикаций, страдали неполнотой и содержали огромное количество неточностей.
|
 |
Издание содержит подробные сведения о 3200 советских летчиках-истребителях, каждый из которых сбил более пяти самолетов противника; точные данные обо всех их победах, с указанием типа сбитого самолета, даты и места воздушного боя. Книга основана на архивных документах Центрального архива Министерства обороны РФ.
|
 |
В этом художественно-документальном повествовании есть и романтика летной работы, и горечь утрат, и увлекательный рассказ о нелегких буднях покорителей неба. Героями книги стали люди необычной судьбы. Среди них легендарный летчик-испытатель Амет-Хан Султан, мужественный истребитель Сергей Щиров, жизнь которого была загублена злой волей Берия, отец всемирно известной фигуристки Алексей Пахомов и многие другие, с кем земные и небесные дороги свели автора воспоминаний — члена Союза писателей СССР дважды Героя Советского Союза Арсения Ворожейкина.
|
 |
Эта книга, написанная в жанре документального исторического расследования, рассказывает о неизвестных страницах из жизни Героев Советского Союза, которые в разные годы и по разным причинам оказались по другую сторону судебного барьера — подвергались арестам, репрессиям, были осуждены. Многие факты, почерпнутые автором из уникальных архивных следственно-судебных документов, обнародуются впервые и не известны даже историкам.
|
 |
В книге предпринята попытка систематизировать и обобщить материал, накопленный в следственно-судебных делах относительно судеб воздушных асов советской эпохи. Расследование, произведенное автором в архивах, позволило вернуть из небытия незаслуженно вычеркнутые из истории нашей страны имена.
|
 |
О трагических судьбах летчиков, достигших в Советском Союзе вершин славы, но по разным причинам лишенных высшего отличия своей Родины, о героях без Золотых Звезд впервые в отечественной литературе рассказывает книга Владимира Конева.
|
 |
Воспоминания полковника в отставке Н.Ф. Исаенко повествуют о подвигах летчиков-истребителей, о ратном труде авиаспециалистов, принимавших участие в освобождении Кубани, Украины, Румынии, Болгарии, Югославии, Венгрии и Австрии от немецко-фашистских захватчиков.
|
В книге рассказывается о боевых действиях в небе на Туапсинском направлении 5-я воздушной армии (командующий генерал-майор авиации С. К. Горюнов) и авиации Черноморского флота (командующий генерал-майор авиации В. В Ермаченков). |